...Сегодня мне снова снилось, что я живу на Голубой планете с грязной водой и невкусно пахнущим воздухом. Там в некоторых городах с неба идет белый холодный дождь, только он не мокрый, а мягкий. Его называют снегом. Там живут не очень добрые и не слишком умные люди. А еще в некоторых странах там кроме людей живут верблюди. Они совсем не похожи на людей, у них смешные морды и два горба на спине. Из шерсти этих верблюдей люди вяжут себе варежки и носки и ткут красивые ковры. По-моему это несправедливо, ведь верблюди из людей ничего не вяжут...

Первые несколько недель пролетели в приятных, но утомительных хлопотах. Малышка росла, радовала маленькими успехами, уже улыбалась и пыталась хватать малюсенькими пальчиками погремушки и ленточки, привязанные к ее кроватке. Эмми с удовольствием заботилась о ней, прогуливала ее по самым красивым улочкам Петербурга, пела ей самые нежные колыбельные и читала самые волшебные сказки. Катенька пока мало что понимала в сюжете, но ей очень нравилось слушать мамин голос. Она смотрела на Эмми своими большими зелеными глазками, удивленно открывала ротик и улыбалась...

Эмми шла по знакомой площади. Как она тут оказалась, она не помнила, но знала точно, что идти нужно по той маленькой улочке, которая ведет от собора вверх. В первый раз именно там был спуск, по которому Эмми и попала в это чудесное место. Теперь ей хотелось вернуться туда и пройти по этой улочке, посмотреть - что там дальше, за поворотом...

В окно стучалась ветка стоящего рядом дерева. Тук-тук, тук-тук, словно кто-то хотел попасть в палату и умолял «Ну пустите же меня погреться!». Эмми это немного раздражало и мешало спать...

Реки там не было.

 

Эмми сделала еще несколько шагов вперед и изумленно застыла. Что за бред? Куда подевалась Нева? Она должна быть прямо тут! А за Невой должен блестеть золотом шпиль Петропавловской крепости. Он должен быть за рекой, прямо напротив!..

 

Говорят, если хочешь чего-то достичь в жизни, стоит вспомнить свои детские мечты и прислушаться к ним. Ведь именно тогда, в детстве, мы ещё можем позволить себе быть настоящими, жить Настоящим. Потом мы начинаем надевать на себя маски, одну за другой, и примерно годам к тридцати вся эта многослойная конструкция превращается в прочное решетчатое забрало. Создается иллюзия, будто бы оно защищает нас от опасностей мира и что никакие злые стрелы теперь не повредят улыбке, хорошо запрятанной под разноцветными слоями. Но на самом деле это забрало прирастает к лицу, и снять его становится почти невозможно. Остается ли что-то настоящее там, за огромным количеством масок? Это не всегда можно понять. Мы начинаем жить кто Прошлым, кто Будущим: кто-то бесконечно вязнет в сожалениях о прожитых днях, кто-то стремится к недостижимым целям, и наше здесь-и-сейчас совершенно теряется из виду. Да к тому же иллюзия защиты, намертво приросшая к лицу с потерявшими блеск глазами, еще и резко сужает область обзора, мешает смотреть по сторонам в поисках счастья. А счастье, быть может, уже тут - совсем рядом, стоит только руку протянуть...