Точка зрения вторая, архетипическая. Карл Густав Юнг.

Аналитическая психология. Коллективное бессознательное.

Творчество как голос архетипа.

«Мы стоим перед творческим принципом.

Где бы мы не нашли творческий принцип, в Великой Личности или в ребенке, в больном человеке или в простой повседневной жизни, мы почитаем его, как тайное сокровище, укрывшийся в неприметной форме фрагмент божества»

Эрих Нойманн

Карл Густав Юнг - швейцарский психиатр и родоначальник нового направления в психологии - аналитической психологии. На протяжении длительного времени Юнг плодотворно сотрудничал с Фрейдом, был первым президентом Международного психоаналитического общества, редактором психоаналитического журнала, читал лекции по введению в психоанализ. Впоследствии пути Юнга и Фрейда разошлись, их разрыв был очень болезненным для обоих. Этот разрыв привел к рождению аналитической психологии, и по сей день идеи Юнга «вызывают растущий интерес в мире, а последователи его метода — «психологи-юнгианцы» — продолжают развивать его методологию применительно к анализу явлений человеческой психики. Юнг также оказал влияние на культурологию, сравнительное религиоведение и мифологию» [6].

Юнг обратил внимание на то, что «перед психологом стоят две совершенно различные задачи, к которым необходим совершенно разный подход.

В случае рассмотрения художественного произведения мы сталкиваемся с продуктом сложной психической активности - но продукт этот отчетливо интенционален и сознательно оформлен. В случае, когда объектом рассмотрения становится автор, мы имеем дело с самим психическим аппаратом. В первом варианте объектом анализа и интерпретации является результат художественного творчества, а во втором - творящее человеческое существо, как неповторимая индивидуальность. Хотя оба эти объекта весьма тонко связаны и даже независимы, они не способны объяснить друг друга» [7].

Юнг писал о том, что творческий человек черпает вдохновение не только из своего личностного источника, но и из коллективного бессознательного - это «совокупность наследуемых людьми универсальных неосознаваемых психических структур, механизмов, архетипов, инстинктов, импульсов, образов и т.д., передаваемых от поколения к поколению как субстрат психического бытия, включающий в себя психический опыт предшествующих поколений» [8]. Поэтому толковать произведения искусства через призму личности их автора Юнг считал не правильным: «Великая поэзия черпает свои силы из жизни человечества, и мы вообще не сможем понять ее содержание, если будем исходить только из личных факторов» [7].

«Личностные факторы имеют так же мало отношения к художественному произведению, как почва - к растению, на ней произрастающему» [9].

Юнг считал, что многие истинно талантливые творческие люди являются провидцами, и что в произведениях искусства заложено послание живущим и будущим поколениям. «Благодаря коллективному бессознательному поэты и ясновидцы дают выражение невысказанным чаяниям своего времени, и словом или делом указывают дорогу к их исполнению - независимо от того, приведет ли эта слепая коллективная тенденция ко злу или к добру, к спасению эпохи или к ее гибели» [7].

Искусство, по-мнению Юнга, является «видом врожденной системы, которая овладевает индивидуумом и делает его свои инструментом. Художник не является личностью доброй воли, следующей своим целям, но личностью, позволяющей искусству реализовывать его цели посредством себя» [7].

Юнг обратил внимание и на то, что творческий процесс имеет женские особенности и имеет отношение к Материнской сфере. В этом он перекликается с мнением Фрейда о природе гениальности Леонардо да Винчи, но подходит к этому с другой стороны.

Юнг категорически возражал против фрейдовского сравнения невроза с произведением искусства, а поэта - с клиническим случаем. «Личностная ориентация, необходимая для врача, сталкивающегося с вопросами этиологии в медицине, совершенно неуместна при рассмотрении произведения искусства, хотя бы потому, что художественное произведение - не человек, но нечто сверхличностное. Это вещь, а не личность, а значит, ее нельзя судить по личностным критериям. Несомненно, особая значимость подлинного произведения искусства заключена в том, что оно вырвалось за пределы личностных ограничений и оказалось вне досягаемости личностного влияния собственного создателя» [9] - пишет Юнг в своей лекции «Об отношении аналитической психологии к поэзии».

Юнг обратил внимание на два разных рода искусства.

Первый род, психологический, черпает материал в основном из сознательной жизни человека. «Есть литературные произведения, -  и прозаические, и поэтические, в точности соответствующие замыслу автора достичь некоторого конкретного эффекта. Он подвергает свой материал определенной обработке, преследуя вполне отчетливую цель; кое-что добавляет, что-то убирает, акцентируя одни моменты и затушевывая другие, добавляя пару мазков там, немного здесь, внимательно следя за общим эффектом и отдавая должное требованиям формы и стиля. Он очень внимательный и строгий судья, выбирающий слова с абсолютной свободой. Его материал полностью подчинен художественной цели; он хочет выразить именно это, и ничто другое. Он абсолютно един с творческим процессом, независимо от того, сам ли он стал у него во главе, или же процесс сделал автора своим инструментом таким совершенным образом, что он этого и не осознал. В обоих случаях творец так слит со своей работой, что его намерения и способности уже неотличимы от самого акта творения» [9].

Второй род искусства Юнг называет провидческим и пишет о том, что существуют «произведения другого рода, которые свободно вытекают в более или менее законченной форме из-под авторского пера. Они возникли, как будто были уже завершенными для появления в мире, как Афина Паллада, вышедшая из головы Зевса. Эти произведения, очевидно, овладели автором; его рукой водят, а перо пишет нечто, на что он смотрит с нескрываемым удивлением. Произведение несет вместе с собой свою особую форму; все, что автор хочет добавить, отвергается, а то, что он сам пытается отбросить, возникает вновь. В то время как сознательное мышление стоит в стороне, пораженное этим феноменом, автора захлестывает поток мыслей и образов, которые он никогда не имел намерения создавать и которые по его доброй воле никогда бы не смогли обрести существование. Но в пику самому себе автор вынужден признать, что это говорит его собственное Я, его собственная внутрення природа открывает себя и произносит вещи, которые никогда не были у него на языке. Он только может подчиниться этому явно чуждому внутреннему импульсу и следовать туда, куда он ведет, ощущая, что его произведение больше его самого и обладает силой, ему не принадлежащей и неподвластной. Тут автор уже не идентичен процессу творения; он осознает, что подчинен работе и является не ее руководителем, а как бы вторым лицом; или как будто другая личность попала вместе с ним в магический круг чужцой воли. [10].

Юнг сделал вывод о том, что нерожденное произведение в психике творца - это природная сила, не зависящая от его личности, а произрастающая в нем - как «живое существо, имплантированное в человеческую психику» [9]. Юнг считал, что это «о отколовшийся кусок психики, который живет собственной жизнью вне иерархии сознания» [9], автономный комплекс, естественная особенность человеческой психики. Он назвал врожденные возможности появления идей, априорные идеи, влияющие на нашу фантазию и направляющие её в определенное русло, - архетипами. И считал, что именно воздействие архетипа придает такую силу великим произведениям искусства, потому что в нём говорит мощный голос коллективного бессознательного человеческого рода.

Юнг писал о том, что произведения искусства нельзя анализировать, их нужно постигать - душой, бессознательным, интуитивно. «Возможно, оно подобно природе, которая просто есть и ничего более не значит. Нужен ли “смысл” для чего-то еще, кроме как для интерпретации - интерпретации всего подряд, обусловленной интеллектуальным вожделением смысла? Искусство, как было сказано, это красота, а красивая вещь есть радость для всех. Оно не нуждается в смысле, потому что смысл не имеет отношения к искусству» [9].

Юнг считал искусство - процессом «саморегуляции в жизни наций и эпох» [9] и считал, что через искусство мы имеем возможность прикоснуться к самым изначальным истокам жизни.

Пациенты Юнга много рисовали на психотерапевтических сеансах. Он выявил определенные особенности в рисунках, свидетельствующие о том или ином психическом заболевании. Арт-терапия, песочная юнгианская терапия и другие виды терапии творчеством берут своё начало с идей Карла Густава Юнга.