Продолжение интервью. Начало здесь.
—В каких-нибудь конкурсах участвуете? В фестивалях?
—Раньше в детстве конкурсы были – именно конкурсы скрипачей. Сейчас перешёл скорее на фестивальный уровень, это очень популярная и классная тема. Можно популяризировать своё творчество.
—Недавно какой-то баттл скрипичный у Вас был, он есть в видео вКонтакте.
—Да, у меня есть друг – Алексей Котовский. Он играет на скрипке в клубах. Там включают трек, а Лёша импровизирует, играет под этот трек. Получается красиво. У него современная крутая электроскрипка. Но он не записывает в реальном времени, у него другой формат. Мы оба хорошо импровизируем. У него хорошо звучит кантилена и есть свой собственный стиль. А я люблю «попилить» быстро. Люблю скорость, у меня мозг быстро работает, рукам дает импульс это исполнить – и начинается… В целом, баттл понравился и мне, и ему. У нас там ничья вышла – и мне, и ему одинаково в конце аплодировали. Вообще было много разных мероприятий за последнее время: VKFest, Tattoo Weekend, In Beat We Trust, Science Fest, GreenDay, Полифест.
—А ведь ещё мосты разводные были…
—Я просто играю ночью на разводе мостов. Сейчас уже редко, а раньше я считал себя эдаким Городовым. У меня была такая традиция: если я не сыграю мелодию из фильма «Титаник», мосты не разведутся. Я начинал её играть ровно в ту минуту, когда разводили мост. Людям очень нравилось. Так вообще я играл какие-то динамические композиции, а тут вдруг такая тихая, спокойная музыка – и мосты разводятся. Я даже не знаю, сколько мобильных телефонов записали эту картину… Я же стою, играю, порой бывает становится скучно (играю же одно и то же каждую ночь) – и я начинаю считать, сколько же людей меня снимают на телефон… 10, 15, 20, 30? А если помножить на число дней, в которые я играл летом? А если бы каждый знал, что это я… Но все эти видео потом растворяются в сети, не найти, люди редко используют тэг #nikedemin. Хотя качество видео ночью не всегда хорошее, может, и к лучшему… Ну а сейчас мосты разводят под классическую музыку, я там уже не работаю. Я изменил уже формат, начал заниматься лупингом, и этот формат больше подходит для дневного зрителя. Ночью он менее интересен. Я заметил, что мой слушатель – это именно днем, шоу больше всего пользуется популярностью в будние дни во второй половине дня, не поздно, когда люди как раз идут с работы. Например, по пятницам и субботам, когда у людей начинаются большие тусовки, со мной это не совсем соотносится. Когда люди приходят повеселиться, им нужно что-то другое, что-то значительно веселее.
—На Вас нужно именно смотреть. Видеть, как Вы добавляете всё больше звуков. Как мелодия всё полнее и полнее становится. Это же воспринимается как чудо.
—Приятно слышать, что Вы понимаете, как это работает. Мне кажется, многие люди не верят, что я всё это делаю прямо сейчас, в реальном времени. А ведь в этом весь смысл. Люди думают, что я играю просто под минусовую фонограмму, просто подыгрываю ей. Однажды моя жена пришла на концерт с подругой, и та всё ждала, когда же я наконец начну играть (ей казалось, что идет фонограмма, а моя партия всё никак не начнется). И Вика (моя супруга) говорит ей: «Так он всё это сам и играет, как бы за все инструменты, это не «минусовка»». У подруги сделались от удивления огромные глаза, и она только тогда оценила всю суть моей работы. А еще одна проблема в том, что у людей разное понятие о функции музыки в их жизни. Для кого-то эта функция чисто развлекательная. Кто-то любит слушать радио, и там смысл не важен, - просто нужно, чтобы что-то шло фоном иногда. Для кого-то музыка – это чисто для тусовок, под неё можно танцевать, и им важен ритм. Ритм же вообще пришел из первобытного времени. Сейчас ведь на улицах есть просто барабанщики, которые зарабатывают, просто отбивая ритм, и это тоже имеет своего слушателя. А я стараюсь добавить функцию более душевную и, можно сказать, интеллектуальную.
—Никита, а какие у Вас любимые композиторы?
—Если говорить о классических композиторах, то это Дмитрий Шостакович. Он писал с большим юмором и сарказмом, но всё это очень тонко и неоднозначно. Советские власти ценили его музыку, и многое, что он писал, - это как некоторый гимн социалистическому строю, труду, советскому народу и так далее. Но при этом в музыке слышится надрыв – что на самом деле это ужас от сложившейся ситуации, - и вопрос: насколько ты тонко воспринимаешь это. Этот гнёт, висящий над ним. Представляете, Шостакович знал, что за ним могут прийти и арестовать в любой момент. У него был такой специальный чемоданчик с личными вещами, с которым он сидел ночами в коридоре и ждал, когда за ним придут, чтобы не будить своих родных… А еще есть такой стиль в искусстве – импрессионизм, в музыке это – Равель, Форе и Дебюсси. У них, как и в живописи у импрессионистов, такое буйство красок. В моем случае творчество - нечто среднее между живописью и музыкой – я же что-то делаю руками. И могу использовать все возможности тембровые, ритмические, чтобы преобразовать какую-то картину. Всё зависит только от головы: как ты всё это придумаешь, чтобы материализовать. Они такие вещи делали тогда, что просто удивительно… Как я это вижу. У человека есть душа, и какие-то внутренние струны. Иногда ты слышишь музыку – это так сильно резонирует, что у тебя кожа покрывается мурашками. И думаешь: что он сделал? Что он придумал такого, что ты вдруг приходишь в какой-то дикий восторг? Хотя это же всего лишь музыка. Причем тогда это достигалось простыми средствами: не было электронных инструментов! Есть ведь Шопен, Моцарт, Бетховен, Шуберт - классическая музыка, которая сейчас в основном исполняется в филармониях. А ведь музыка ушла дальше, вперёд – и ушла от массового слушателя. В классической музыке тоже есть вопрос «попсовости». Например, Моцарт – это «попса», там простые гармонии. Почему я ушел в сторону эстрады и электроскрипки, в сторону лайв-лупинга - потому что даже в классической школе сложно вырваться на тот уровень, чтобы тебя слушали, чтобы приходили на твои концерты, чтобы ты нашел работу. На классические концерты ходят в основном возрастные слушатели, молодежь почти не ходит. И им нравится классика, им нравится принадлежать к этому миру, а не целиком понимать смысл того, что было написано. Им нравится благозвучие, приятное созвучие. А современная музыка пестрит диссонансом. Перспектива играть всю жизнь Моцарта… Ну никакого кайфа вообще нет. Там ты пересиливаешь себя. Для меня это такая философская штука: ты занимаешься тем, что тебе не нравится, это добавляет тебе депрессии, ты перестаешь быть счастливым – и зачем живешь, не понятно. Поэтому я ушел в сторону эстрады и начал заниматься своим творчеством. Хотя я не пишу своей музыки пока что, потому что я не творческий человек, я просто логически мыслю, и чтобы сделать что-то свое – у меня пока такого нет желания.
—У Вас на странице указано, что Вы скрипач для особых случаев. Расскажите, что это за случаи такие? Были ли какие-то особенно запоминающиеся истории?
—Раньше на страничке было написано: «Скрипач на все случаи жизни», теперь – «для особенных». На самом деле есть много скрипачей для всех случаев жизни. Например, сыграть под окном мелодию «Secret Garden» или того же Моцарта – пожалуйста. А зачем я буду это делать, если есть другие музыканты, которые это могут сделать лучше, чем я (потому что им это нравится, они к этому привыкли)? Кстати, когда я занимался еще такими случаями, был забавный эпизод. Парень хотел сделать предложение своей девушке в аэропорту, план был такой: мы встречаем её, он дарит ей цветы, потом подхожу я, начинаю играть, он признается ей в своих чувствах, встает на одно колено, дарит ей кольцо, она соглашается – и все таксисты рады (шутка). Всё пошло наперекосяк. Рейс опоздал. Парень её ждал, а я прятался за стойкой, чтобы не было видно, что я держу скрипку. Таксисты ходили вокруг и ждали, когда же всё начнётся. Когда девушка вышла из зоны прибытия, она нас не заметила и пробежала мимо. Парень говорит мне: «Побежали за ней!». Он с букетом и с кольцом спешит за ней, я бегу за ним… Таксисты в панике – не понимают, что происходит. Он догоняет девушку, кричит: «Привет! Куда ты побежала?», - а она ему: «Да не важно, всё, пошли». Он ей: «Ну постой, постой…», а я не знаю, мне на бегу играть начинать что ли? Он всё-таки её остановил – и тут я понимаю: всё или ничего, надо начинать играть… Я начал играть, подхожу, а девушка на меня смотрит, и у неё на лице написано: «Ты кто вообще?!». Секунды через три до неё доходит, что это сюрприз... А парень весь при параде, всё очень красиво: у него костюм, у неё букет... А она поворачивается к нему и говорит: «Ты что придумал? Я ж тебя просила: просто встреть меня и всё!» - и ушла… И мы с парнем стоим, смотрим на всё это… Он сказал: «Забей…» - и ушёл. Не знаю, сделал ли он еще раз ей предложение…
—Недавно Вы сменили стиль одежды, образ. Появилась другая прическа, черные очки… Вам кто-то порекомендовал?
—Раньше мой образ на выступлениях ничем не отличался от того, как я выгляжу в повседневной жизни. Я не придавал этому значения. Раньше я думал, что в музыке главная составляющая – музыкальная. А на самом деле музыка – это такое же шоу, как и цирк, как и всё остальное. Человек 90% информации воспринимает зрением, и поэтому важно понять, что он видит. Приходится смотреть свои записи, анализировать. Когда я стою сгорбившись, смотреть не интересно. Над этим надо работать. Это же не только творческий путь, а еще и путь исправления недостатков, чтобы что-то изменилось. Очень много деталей. Я всего лишь перешел на total black и добавил темные очки, которые стали привлекать больше внимания. Поменялась скрипка, которая выглядит футуристично. И еще я начал больше двигаться, тут помогает именно масса звука. Драйв от того, что ты целиком записал композицию сам, и результат того, что ты слышишь – это придумано твоей головой и сделано твоими руками. Вот тогда получается кайф и начинаешь двигаться, а это уже заводит. Не могу сказать, что всё, что я делаю, это целиком моя заслуга. За каждой известной группой стоит целая команда специалистов и помощников (видео, звук, стиль и прочее). Моя команда сейчас – это я и моя жена. Она помогает мне с видео, фото, стилем одежды, иногда я спрашиваю её совета в том числе и по музыке, которую создаю.
—Для скрипача важны физические данные, физическая форма?
—Да, важна. Это же несимметричная постановка. Почти у всех скрипачей сколиоз, у кого-то болит спина. Надо найти удобное положение, особенно когда играешь в оркестре. Там же люди играют по четыре часа вечером. Кто не находит удобства, потом ненавидит эту работу. Ну а остальное… Наверное, слух самое важное.
—Дадите какие-нибудь советы родителям и самим юным музыкантам, которые занимаются именно на скрипке?
—Я вообще очень пессимистично отношусь к обучению именно музыке. Потому что, во-первых, проблема в России есть: непонятно, зачем вообще это нужно. На работу очень сложно устроиться, очень много безработных музыкантов. Оплата за работу тоже маленькая. Больше 15ти лет учиться, чтобы потом всю свою жизнь играть какие-то популярные вещи на свадьбах, - это не творчество. Хотя кому-то это удобно. Это я перфекционист, я всё время хочу придумать еще что-то лучше, еще что-то новое, чтобы было классно, а кого-то устраивает просто работа: приходишь, играешь красивую музыку – и уходишь домой (как люди, которые всю жизнь играют Моцарта). Не то что я их не люблю, но какая-то ограниченность в этом есть. Я общаюсь с такими людьми, но стараюсь с ними не сотрудничать, потому что это приведёт меня в тупик.
—На улице ведь тоже много музыкантов, которые каждый вечер играют одно и то же, механически и однообразно, и стоять и слушать их нет никакого смысла, никакого удовольствия. Вы с Константином Колмаковым тоже играете один и тот же репертуар изо дня в день, но происходит что-то другое. Энергетически что-то другое.
—Да, так отношение к музыке другое! Допустим, когда мы играем с Костей, там очень много качества, очень много претензии. И он много работает. Он дома распевается, а другие этого не делают. Он следит за голосом. Он берет сложные песни, там есть очень высокие ноты. Их нелегко взять, но он каждый раз берет. Это работа над собой. А ведь голос еще сложнее контролировать, это у человека либо есть, либо нет. За скрипкой ты можешь визуально следить, контролировать, а с голосом сложно, он внутри… А сейчас Костя еще сделал шаг вперед в плане техники. Раньше он играл просто на акустической гитаре. Был очень классный звук, который мне и раньше нравился. А теперь он, как и я, шагнул в сторону технического прогресса. У него процессоры, у него хорошая гитара, хорошая техника. Мы оба этим пользуемся и на одном языке общаемся. И приятно видеть, что он тоже хочет развиваться. Мне было бы интересно и дальше с ним сотрудничать. Я думаю, что может получиться что-то очень интересное. У нас есть проблема в том, что нет пока собственной музыки. Но в целом нам интересно вместе. Возможно, что-то будет, если мы будем сотрудничать. Но и мне хорошо по отдельности, и ему хорошо самому. Есть такое мнение, что хорошие ансамбли получаются не из тех людей, которые изначально вместе собрались и начали вместе что-то делать, а из тех, кто отдельно сам по себе каждый – музыкальная единица. Когда они собираются в ансамбль, то у них всё хорошо сложится. Надо заниматься собственным развитием, а потом сложить из этого хорошую группу. Кстати, недавно мы с Константином и с Кириллом Дроздовским ездили вместе на гастроли в Пензу. Четыре дня порепетировали – и поехали выступать. Очень интересный был опыт.
—Кем Вы себя видите через 10 лет?
—Сложно сказать. У меня такой склад ума, что я вижу те задачи, которые мне нужно решить сейчас, в ближайшее время. Допустим, я знаю, что мне нужно снимать видео, потому что это очень популярная тема, и можно привлекать не только ту аудиторию, которая меня видит на улице в реальном времени, но и Интернет-аудиторию, потому что это международная площадка. Есть идея сделать что-то вроде домашнего видео. Не постановочное, а чтобы было видно, что я сам всё делаю – все кнопки, на которые я нажимаю. Есть идея записать видео, где я объясняю, как работает loop-станция – крупным планом. Как я нажимаю на кнопку — и что происходит от этого. Дело в том, что есть некоторые исполнители, которые занимаются лайв-лупингом, но на самом деле это не совсем лайв-лупинг. Я же вижу, там есть световая индикация. Когда загорается красная лампочка, это означает «запись». Оранжевая или желтая лампочка – это перезапись, то есть когда сверху что-то еще добавляется к звучанию. Зеленая лампочка означает, что идёт просто проигрывание и больше запись не идёт сверху. И вот я был на одном концерте, девушка одну композицию действительно записала в реальном времени – было видно, что правильные лампочки загораются. Все остальные она играла под запись. Я же вижу, что там зелёная лампочка горит, а девушка делает вид, что она поет что-то и что-то записывает. Но ведь это же то, что называется «фанера». И мне стало так обидно… А потом при перезаписи она ещё и фальшиво спела. И я подумал: ну ты же не профессионал! Зачем же ты это делаешь? Неужели нельзя было потренироваться? В общем, знаете, если когда-нибудь я нажму на кнопку, а там будет зеленая лампочка, значит всё, я продал все свои идеалы. Но нет, я никогда этого не сделаю. Надо, чтобы всё было в реальном времени, если уж я взялся за это, не стоит отказываться, сколько бы лет ни прошло. Это, конечно, вопрос качества: не у всех получается. И нужно же покупать дорогое оборудование, нужно решиться на это. А что с ним делать, если у тебя не получится? Перепродать можно, но всё это сложно. А не получиться может. Ведь это не просто: когда у тебя только одна попытка записать здесь-и-сейчас, в реальном времени. Если будешь исправлять что-то, перезаписывать заново, то теряется время, и это ведь шоу - нужно сделать идеально с первого раза так, чтобы всё сложилось: чтобы было чисто, ритмично и красиво. Так что через десять лет я вижу два пути развития. Либо я делаю своё собственное творчество, такие же каверы и развиваюсь как сольный исполнитель. Есть такие примеры скрипачей. Здесь может быть вариант эмиграции или переезда в другой город. Либо, так как людям всё-таки в большинстве своем нравится вокал, я могу влиться, как хороший ансамблист, в какую-то группу. Но которая пригодится мне как специалисту, какая-то необычная, атмосферная группа, где будут все равнозначные талантливые участники. В этом плане мне комфортно с Костей, он очень талантливый человек. Возможно, будет какой-то новый уровень. Я ведь понимаю, что у меня большой потенциал, и мне не место на улице. Нам нужно развиваться дальше, чтобы прийти к этому, чтобы как можно больше людей узнало про эту музыку, и чтобы мы могли все свои возможности использовать. Сейчас я еще далек от идеала, можно больше выжимать из музыки, из техники и так далее. Вот, пожалуй, два таких глобальных варианта.
Есть еще музыканты, которые пишут готовые треки. Им приносят заказ, они исполняют произведение и этим зарабатывают. Это мне не подходит. Мне нужно заниматься другим. Но как это будет выглядеть, я пока не знаю. Я решаю те задачи насущные, которые приходят сейчас. Новые видео, новые композиции, освоение новых треков, есть еще много техники, которую я бы хотел освоить. Например, есть такая скрипка, у неё выход не обычный, а компьютерный сигнал. Он приходит в синтезатор, и таким образом саму скрипку можно использовать как синтезатор: скрипка будет звучать как клавесин, например, или как флейта. Так можно создавать очень крутые электронные композиции. Ведь когда слушаешь музыку, ты в первую очередь оцениваешь богатство тембров. Раньше в оркестре было ну сколько – предположим, сорок инструментов, - и всё! А сейчас электроника… Даже в самом простом синтезаторе 150 тембров. Их еще и можно смешивать. Есть три составляющие музыки – ритмическая, звуковысотная и тембровая. На стыке всех этих трёх факторов может получиться очень интересный результат – именно то, что может вызвать у человека мурашки.
—А есть у Вас мечты, не связанные с музыкой?
—Ну вообще я мотоцикл хочу. Но его надо где-то хранить. И с ним нельзя ездить на работу, потому что у меня куча вещей. Но я ж только на работу и езжу… В общем, это просто хобби. И это же еще и опасно. И руки надо беречь. А я человек, который меру знает, но не любит её. Я стараюсь с этим бороться, например, я никак не могу закончить день. Мне кажется, сон – это маленькая смерть, и день нужно прожить максимально до конца. А в результате один день я проживаю до конца, а вот следующий уже пропадает – не проснуться. Еще одна мечта, но она всё-таки связана с музыкой, - это, возможно, переехать жить в другую страну. Я пока не знаю, куда точно. Например, в Штатах очень распространена электроскрипка. Я забрел как-то на электронный магазин. Там десять фирм, которые делают электроскрипки, и у каждой от пяти до десяти подвидов. А у нас в магазине только одна «Ямаха» или Китай, и то они звучат не очень хорошо. И их всё равно не купить – их в наличии нет. Скрипку, которую я купил, уже не производят. А купил я её с рук – просто девочке не пришлось на ней играть, ей не понравилось, как она звучит. У нас в России хорошую электроскрипку очень трудно достать. Тот электронный магазин доставляет скрипки по всему миру, даже в Австралию, но в Россию не привозит. Максимум – надо везти в Финляндию и оттуда забирать. Спрос на неё не очень большой. Электроскрипка не так уж распространена, не как гитара. Жил бы я там, я бы получил намного раньше возможности для себя, для своего развития. Да и финансовые мои возможности были бы чуть-чуть получше. И время я не потерял бы зря, которое до этого потратил на то, что другим занимался. Но это вопрос времени. Я закончил Санкт-Петербургскую Консерваторию. Я ушел из ансамблей. И всё теперь зависит только от моего желания. Могу поехать в Европу или в Китай, там тоже большой развивающийся центр.
—А с кем бы хотелось вместе сыграть из известных музыкантов?
—Сложный вопрос. Сейчас же есть такая прекрасная вещь как collaboration, когда ты достигаешь определенного веса в музыкальном мире, и у тебя есть определённое количество слушателей, и ты разбираешься в технике, то ты можешь договориться с людьми, похожими на тебя по уровню, чтобы сделать какой-то совместный продукт: хотя бы чуть-чуть посотрудничать и потом разойтись. Это прекрасный опыт, но я даже не знаю, с кем в России это возможно. Сегодня добавилась в друзья девочка, которая играет на синтезаторе, поет, тоже разбирается в технике, и у неё такой же лупер, как у меня. Я раньше не знал таких людей вообще. И мне теперь было бы интересно поближе познакомиться и, может быть, что-то вместе сделать. Есть идея сделать кавер на Massive Attack, это фактически моя любимая группа. Так, чтобы я на скрипке это сделал, всё в реальном времени, а кто-то спел, потому что надо, чтобы эта девушка очень хорошо пела, с хорошим произношением, чтобы был хороший тембр. Вокал же всё-таки не заменить скрипкой. Это очень похоже, но людской тембр намного более тёплый, чем скрипичный… В общем, нет пока таких известных имён, с кем бы хотелось сыграть.
—Ванесса Мэй?
—Ванесса Мэй – это шоу. Она играет, по-моему, под плюс своих выступлений, потому что нельзя так бегать и играть одновременно такие сложные вещи. Есть ещё такая скрипачка, Линдси Стирлинг – тоже просто хороший продукт для массовой культуры. Какой-то продюсер увидел ее первое видео, где она играет на скрипке и пританцовывает. Видимо, решил сделать из этого продукт. И теперь в итоге она только танцует. Там нет никакой творческой, культурной ценности в этих клипах.
—Наш журнал называется «Сила Красоты». В чем для Вас Сила Красоты, Никита?
—Сложный вопрос. Мой ответ, наверное, прозвучит корыстно... Порой мне нравится сила красоты в том, с каким стилем и вкусом люди делают большие деньги. Допустим, музыкант, который что-то исполняет и делает это очень классно, но при этом всё это пропахло коммерцией, и ты прям с каждым его движением догадываешься, сколько он зарабатывает. И даже не в том дело, как это всё выверено, а насколько здорово это сделано, ведь деньги человека питают. Чем больше их есть, тем лучше он себя чувствует, больше энергии в нем. Бывает, кто-то только торговлей занимается, и это не красиво. А бывают какие-то непонятные клипы не интересных групп - это не красиво. А бывает, что человек ну так красиво это делает! И ты думаешь: как же классно ты это умеешь! Вопрос о силе красоты сложный, потому что сложно выделить какую-то одну сферу. Я-то всё про свой профессиональный мир думаю, а если ближе к моей душе, то сила красоты – она в образах, которые запоминаются, которые тебя трогают и которые остаются в памяти потом. Особенно человеку свойственно что-то вспоминать из прошлого и этим не то чтобы вдохновляться, а скорее ностальгировать по чему-то. Именно те образы запоминаются, которые сильнее. Ностальгировать – это не то что вспоминать плохое, самокопанием заниматься, а именно хорошее помнить, красивое: природа, люди, события…
—А к творчеству Дэвида Гарретта как относитесь?
—К творчеству Гарретта отношусь хорошо. Вот он как раз играет всё вживую и очень качественно. Возможно, как раз сила зарабатывания денег - это к нему относится. Он делает это всё с душой, делает классно и он действительно хороший музыкант, очень классный скрипач. Какие-то вещи, которые делает он, у меня делать не получается как у скрипача. У него очень высокий уровень. Он не просто очень классный исполнитель, а Артист – это еще сложнее. Нужно не просто очень хорошо сыграть, а создать образ. Как он это подает! Какой он красавец. И люди просто сидят и кайфуют от всего того, что он делает. Огромные залы собирает, это же очень тяжело.
Вот знаете, я же работаю не только на улице, но и на мероприятиях. И там не просто люди остановились сами по себе, чтобы послушать мою музыку. Там мне приходится им доказывать, что моя музыка классная. Я должен так им показать себя и так сыграть, чтобы они получили удовольствие, хотя не были к этому готовы изначально. А вдруг им нравится вообще другой стиль музыки? Абсолютно другой. Предположим, не любят они скрипку. Или слушают только рэп и всё. Как мне объяснить им, что я тоже имею право быть, у меня есть своё место в мире и вообще я классно умею обращаться со скрипкой? Как это сделать? Это сложно.
Конечно, на концерт Гарретта люди приходят уже подготовленные. Но они получают там такие эмоции! Ты же на концерт приходишь за живой эмоцией. Когда большой зал, это очень тяжело. Когда я учился в училище, нас учили играть для зрителя в самом последнем ряду. Надо, чтобы ты и твоя мысль, твоя идея дошли до него. Если будешь направлять энергию только на первые ряды, то дальше никто ничего не поймет. Гарретт умеет подарить эмоции всему залу.
—Есть ли какое-то произведение, которое Вы мечтаете исполнить?
—Мне очень нравится творчество группы Massive Attack. Они удивительно здорово работают с тембрами. Такие тонкие вещи делают, а я же слушаю все детали. Обычно люди смотрят и видят целиком мелодию, как картину в живописи – целостно. А у Massive Attack очень много именно классных деталей. Всё с очень хорошим вкусом сделано. Мне хотелось бы переделать какую-то из их мелодий. Но есть преграда, которая заключается в том, что я не могу сделать лучше, чем они. В другие песни других исполнителей я могу добавить что-то свое, переделать по-своему, а у Massive Attack уже всё сделано идеально. Я вообще и сам стремлюсь делать что-то именно такое: чтобы было очень красиво, очень вкусно да еще и в реальном времени.
—Ну что же, напоследок расскажите, где можно узнавать о ваших выступлениях?
—В историях в Инстаграм @nikedemin. Если играю на больших мероприятиях, например, на крупных фестивалях, то я делаю отдельный пост.
—Спасибо Вам, Никита, за интересный и такой эмоциональный рассказ. Успехов Вам, новых интересных идей, сильных эмоций на Ваших представлениях и просто большого счастья.http://s-krasoty.ru/9_2017-nomer-anna-ostrovskaya-intervyu-s-nikitoj-dyominym
Вопросы готовила Анна Островская, беседовали: Ирина Анцупова, Анна Островская; фотограф Виктория Дёмина, август-2017
Вернуться к началу интервью.
