© С. А. Зелинский

Манипуляции массами и психоанализ.
(Глубины психики. Анализ подсознания)

««« К началу

3. Художественное творчество. Возможность возникновения; факторы влияния; общая направленность.

Творчество (имеет место быть: творчество как таковое; мы же — для более лучшего понимания вопроса: будем иметь в виду — литературно-художественное творчество), как нам представляется, — есть некая счастливая способность избежать как невроза, так и других заболеваний психики. Так сказать — перенаправить симптоматику расстройства личности.

Как известно, психоанализ определяет под возможностью возникновения нарушений психического характера — конфликт между Я и Оно. Между: сознанием — и бессознательным индивида.

Беря свое начало от Эдипова комплекса, в индивиде формируется своего рода душевная травма. Нереализованное либидо (желание), не находя реального воплощения посредством претворения в действительность, — вытесняется в бессознательное. А значит налицо — возможность формирования симптоматики заболевания. Нарушения психики. От неврозов и истерии — и до тяжелых психических расстройств: шизофрении, паранойи, и т. п.

Творчество — великолепная возможность избежать этого. Вследствие сублимации (сублимация — проекция негатива бессознательного в общественно приемлемое деяние), индивид избегает дальнейшего развития заболевания. Превращения симптома болезни — в реальную: болезнь.

«Чем глубже вы проникаете в патогенез нервного заболевания, — отмечает Фрейд, — тем яснее становится для вас связь неврозов с другими продуктами человеческой душевной жизни, даже с самыми значимыми. Не забывайте того, что мы, люди с высокими требованиями нашей культуры и находящимися под давлением наших внутренних вытеснений, находим действительность вообще неудовлетворительной и потому ведем жизнь в мире фантазий, в котором мы стараемся сгладить недостатки реального мира, воображая себе исполнение наших желаний. В этих фантазиях воплощается много настоящих конституциональных свойств личности и много вытесненных стремлений. Энергичный и пользующийся успехом человек — это тот, которому удается благодаря работе воплощать свои фантазии-желания в действительность. Где это не удается, вследствие препятствий со стороны внешнего мира и в следствии слабости самого индивидуума, там наступает отход от действительности, индивидуум в свой более удовлетворяющий его фантастический мир. В случае заболевания это содержание фантастического мира выражается в симптомах. При известных благоприятных условиях субъекту еще удается найти, исходя из своих фантазий, другой путь в реальный мир вместо того, чтобы уйти от этого реального мира. Если враждебная действительности личность обладает психологически еще загадочным для нас художественным дарованием, она может выражать свои фантазии не симптомами болезни, а художественными творениями, избегая этим невроза и возвращаясь таким обходным путем к действительности. Там же, где при существующем несогласии с реальным миром нет этого драгоценного дарования или оно недостаточно, там неизбежно либидо, следуя самому происхождению фантазии, приходит путем регрессии к воскрешению инфантильных желаний, а следовательно, к неврозу. Невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись те, которые разочаровывались в жизни или которые чувствовали себя слишком слабыми для жизни».

Таким образом, мы вполне можем рассматривать роль сублимации — как невероятно важную, полезную, и необходимую: для психики. Для нормализации — состояния психики. Предотвращения — психических расстройств.

И в данном случае — подобное «целительное воздействие» — мы относим: к (литературно-художественному) творчеству. Творчеству, — берущему на себя функции — контроля за гармонией, своего рода — урегулированием отношений: между Я и Оно, между сознанием — и бессознательным, между внутренним миром индивида — и обществом, социумом, внешним миром. И в этом плане значение его поистине бесценно.

Причем, — как можно заметить, — оно (творчество) не только предотвращает переход симптома в болезнь, но и помогает создавать произведения искусства (а помимо литературно — художественного творчества—это: и живопись, и скульптура, и архитектура, и музыка, и театр, и кино, — да и вообще: все, где, —своего рода, — реализуются фантазии человека).

Как мы уже заметили, Фрейд полагал, что только определенная часть индивидов — способна сублимировать, (переводить), — симптоматику своих заболеваний — в творчество. (Кстати, к подобным людям — он относил целый ряд известных писателей. Например, Достоевскому Фрейд посвятил знаменитую работу: «Достоевский и отцеубийство». Но и помимо Достоевского, как верно заметил Андреас Гамбургер,  — «В произведениях Фрейда можно обнаружить ссылки на Аристотеля, Гете, Грильпарцера, Гейне, Гофмана, Келлера, Ибсена, К. Ф. Мейера, Ницше, Шопенгауэра, Шекспира, Софокла, Стриндберга, Золя и других писателей».

Остальным же (кто не обладает талантом творца) — Фрейд оставлял излечение: посредством психоанализа.

Однако, в уже более позднее время, ряд аналитиков — взяли тему исцеления творчеством — за некое положение (одно из положений), используемого в психотерапии.

Например, основатель такого направления, как психосинтез — Роберт Ассаджиоли. Или — тот же Юнг (один из лучших учеников Фрейда, разошедшийся с учителем и создавший свое — не менее гениальное — направление: аналитическую психологию).

В какой-то мере, тема творчества используется: в гельштальт-терапии (родоначальник — Фредерик Перлз); и в бихевиаризме (Бархус Ф. Скиннер), да во многих других. При этом постулируется основная мысль, раскрывающая — значение творчества: сублимация, — (в данном случае): выход, возможность переориентации негативной энергии, нивелирование — значения ее, превращение симптома заболевания — в нечто: способное раскрыть внутренний потенциал личности, достичь (уже отсюда) — гармонии: в существовании: в социуме.

Однако, возможность (присутствия) такого явления, как творчество — несомненно выходит далеко за рамки представления о нем. Рассматривая, — например, — литературно-художественное творчество — мы с достаточно большой долей вероятности, способны проследить, — (по характеру написанного), — содержание бессознательного автора. А значит — помимо его мировоззрения (что обычно лежит на поверхности) — также заглянуть и далеко за пределы (даже ему известных) желаний.

Т.е. другими словами, по предпринятому (нами) анализу художественного творчества того или иного автора — мы с достаточно высокой долей вероятности сможем выявить истинное содержание его мыслей, (тайных) желаний, всячески — быть может — скрываемых: пороков и наклонностей.

Такую возможность дает нам психоанализ. Психологический анализ художественного творчества, предоставляющий нам возможность — вывить механизмы зарождения творчества; понять — истинную причину включения автором того, или иного эпизода. Т. е. так сказать, — заглянуть «за ширму». Понять, прежде всего, сами мысли творца (тщательно скрываемые, как отмечал Юнг, в своем творении). Ведь с позиции классического литературоведения — можно интерпретировать мотивы поведения героев; разобрать сюжетную композицию; быть может, разгадать, еще какие-нибудь тайны. Но, — большей частью, — самого произведения. То, что происходит в душе создателя — можно понять только обладая психологическими (даже главным образом, — психоаналитическими) знаниями. И уже здесь, на помощь литературоведам — приходят психологи. Аналитики. И благодаря новому виду литературоведения — психоаналитического — становится возможным (помимо, разумеется, вопросов связанных с самим произведением) — так или иначе: разгадать и истоки творчества в самом авторе. Выявить — какие-либо: его желания, стремления, наклонности, привычки, мысли, и т. п.

Т. е. вполне можно сказать, что с этих самых пор — автор (писатель, поэт, философ, ученый…) — предстает перед нами — не в качестве: нечто — закрытого и сверхъестественного (сверхъестественное — как некое стереотипическое следствие и составляющее его образа) — а человеком: со своими страстями и пороками.

А зачастую — и симптомами: невроза, истерии, шизофрении, паранойи… (существующие на данный момент монографии — позволяют об этом судить с достаточной достоверностью: Фрейд, Юнг, Адлер, Фромм, Ясперс, Сартр, В. Медведев, Ермаков, Ранкур-Лаферьер, Благовещенский… — все эти авторы, так или иначе, посвятили ряд своих работ: теме психоанализа творчества. (Например, К. Ясперс «Стриндберг и Ван Гог»; Фрейд: «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена», «Мотив выбора ларца», «Достоевский и отцеубийство»; Ранкур-Лаферьер «Крейцерова соната»; Ермаков: «Домик в Коломне», «Страшная месть», Осипов «Случай» Татьяны Лариной, Халецкий «Психоанализ личности и творчества Шевченко», В. Медведев: «Не везет нам в смерти…Анализ российской деструктивности при свете белого солнца пустыни», «Новая профессия Ивана Грозного, или Психоаналитические заметки о русской истории, Булгакове, Гайдае, управдоме Бунше и инженере Шурике»; и другие).

Что же представляет собой психоанализ художественного творчества?

Ответ на данный вопрос — в той или иной мере — давали различные авторы (Фрейд, Юнг, Выготский, Осипов…). «Творческий акт — есть поведение художника, — пишет Григорьев, — задача творческого акта  —… выразить явное, а чаще всего скрытое, «бессознательное» в… отношении художника к жизни, его намерения. Это поведение художника — особой природы: художник свое отношение к жизни выражает не всегда прямо и непосредственно, но транспонирует его в художественные знаки — образы, символы, ритм и т. д. … Подобно тому как в символы сна врывается вытесненное намерение, так и в знак художественного произведения, но более искусно транспонировано намерение художника…

…Таким образом, каждое художественное произведение подобно загадочной картинке, в которой с помощью ряда приемов скрыто поведение человека»

«…Искусство занимает среднее место между сновидением и неврозом, — замечает Выготский, — в основе его лежит конфликт, который уже «перезрел для сновидения, но еще не сделался патогенным»… При этом искусство оказывается чем-то вроде терапевтического лечения для художника и для зрителя — средством уладить конфликт с бессознательным, не впадая в невроз…».

«… в образах своей фантазии писатель дает различные направления собственного бессознательного», — пишет Нейфельд.

Мы же — в данной работе — в какой-то мере: лишь структурируем выводы исследований по этому поводу. А также — предложим свой взгляд — на данный вопрос.

И ответ, — как ни странно, вытекает из общего понятия художественного творчества. Возможности возникновения его.

Как уже было замечено рядом перечисленных ранее исследователей — художественное творчество — является неким коррелятом душевных состояний индивида. Выражением, — если хотите, — его психики. Содержания ее.

Но еще это — и удовлетворение своих желаний. Лежащих в основе (исходящих из них) первичных желаний. Причем, — исходя из обнаруженных Фрейдом филогенетических схем и Юнговским коллективным бессознательным — удовлетворение первичных желаний вполне может относится: не только к его соответственной первозданной природе; но и — «переживанием доисторических времен, когда, например, открытое проявление сексуальных влечений не было чем-то предосудительным, запретным, постыдным. «Ему нравится, — пояснил Фрейд, говоря о фантазиях человека, — попеременно быть наслаждающимся животным и затем опять разумным существом».

В основе возникновения художественного творчества — лежит травма. Душевная травма. А потому почти всегда — художественное творчество — это результат душевных страданий. Страданий личности; результат (следствие) некой сублимации неврозов и психозов индивида. Своего рода — бегство от болезни.

Именно поэтому становится понятно, — почему художественное творчество — возможности возникновения его — (во все времена) придавали такое значение. Намного опережавшее — непосредственно мысль о ценности художественного творчества — как такового. (В контексте какого-либо отдельного автора).

И уже тогда — для нас должна быть объяснима — причина содержания произведения того или иного автора. Стать понятной — суть выбора темы произведения. Выбор — той или иной формы написания (своего рода — литературный жанр). Приверженность (и представление) тех или иных откровений. Представленных эмоций. Вытесненных на поверхность (в текст — на страницы — произведения) душевных страданий, мыслей, пороков… Потому как, — так или иначе, — появившееся на бумаге — суть состояния душевной жизни индивида. Устройства — его психического аппарата. (Или — что тоже необходимо учитывать — содержание его бессознательного, его психики — на ранний, какой-то определенный, — момент. Период времени). И подобное утверждение напрямую исходит из т. н. способа формирования бессознательного (рассматриваемого нами в ч. 2 данной работы, и в ряде специально посвященных данному вопросу отдельных исследований).

Кстати, подобные выводы — так или иначе пересекаются с итоговыми возможностями психоаналитической практики.

В данном утверждении (по фактору результатов психоаналитической психотерапии и сублимации в художественное творчество), можно найти достаточно точек соприкосновения, между, по сути, двумя способами психотерапии; психоаналитического консультирования; и творчества. По своим целям, задачам, и — вероятно достигаемым результатом — эти два направления: одно и того же.

И в случае с посещением аналитика, и в случае — творчества: перед нами предстает решение одной и той же проблемы: нарушения психического здоровья. Психической целостности. Пациент (или творец) — посредством рассказа (свободной ассоциации — в кабинете у аналитика) посредством разговора — добиваются того же, что и творец (автор) своим, тоже, по сути, рассказом, — и посредством тех же самых слов (но уже не просто «выговариваемых» вслух — как в первом варианте). В обоих случаях происходит одна и та же метаморфоза: вытесненное раннее либидо (желание), базирующееся в бессознательном и превратившееся там в симптом какого-либо заболевания психотического или психопатологического характера — теперь (путем проговаривания или перенесения на бумагу: а значит, уже, так или иначе, включение механизмов сознания) появляется в сознании. (Своего рода — «обналичивается»). После чего — становится: уже — не симптомом: заболевания; нарушения психики. А — попросту: и ничем вовсе. Потому как — исчезает (из зоны возможного внимания бессознательного).

А так как — болезнь — это, своего рода, конфликт между Я и Оно (сознанием и бессознательным) — то в данном случае уже нивелируется сам смысл (симптоматики) болезни. Нет причины для симптома — нет и его самого. А значит, нет и того, что могло бы являться инициатором конфликта. В бессознательном. А значит — и конфликта между бессознательным и сознанием.

В результате, мы имеем: разные пути достижения одного и того же. Пути, — как говорится,  — разные. А результат, — один: индивид избавляется от своих проблем (психического характера).

Однако, следует заметить, что в случае с творчеством — эффект достигается несколько быстрее. И он  — если можно так сказать — «долговечнее». Да и, — значительно проще: для достижения. (В данном случае необходимо только наличие творческих способностей. Но даже если наблюдается и явное отсутствие подобного — все равно возможна сублимация в творчество. Просто — в данном случае, мы не будем говорить о качестве — написанного. А с графоманских позиций — очень даже возможно).

И тогда уже: творчество — есть отыгрывание собственных страхов, тревожностей, условностей… автора. Попытка, — быть может, — выйти за рамки этих (самых) условностей.

А значит — и стремление: изменить свою собственную жизнь. Создание, — своего рода, — иллюзорного мира. С целью достижения, — что уже можно (по всей видимости) рассматривать как некий итог творчества: состояния — катарсиса. От всего того негатива — что (бесспорно) наполняет каждого: творца.

И уже это очищение — следует рассматривать: как итог; как некое завершение — этапа творчества. Этапа, — к которому (несомненно) бессознательно стремится каждый автор.

И действительно, как заметил Лейбин: «Эта заповедная пуща» с ее бессознательными грезами человека является источником как сновидений, так и невротических симптомов. Фрейд считает, что мир грез и фантазий особенно характерен для людей, страдающих психическими расстройствами. «Бегство в болезнь,  — это уход от реальности в мир фантазий, в ту «заповедную пущу», где невротик свободно удовлетворяет свои вытесненные в бессознательное желания, не оглядываясь при этом на «принцип реальности» и не попадая под власть социокультурных запретов. В своих фантазиях невротик имеет дело не с материальной, а с такой реальностью, которая, будучи вымышленной, тем не менее оказывается реально значимой для него самого».

Сам вариант художественного творчества — может (порой) значительно различаться у отдельных писателей. Отличаться — как в характере выбранных тем произведений, так и — (уже в достаточно большом масштабе) — в характере: выбранных направлений.

При этом, — что, быть может, покажется удивительным, — иной раз выходит так, что сама выбранная тематика творчества — порой отличается от: внутреннего состояния автора — проецируемого (им) в жизнь.

Другими словами, — в жизни грустный и серьезный автор — может преобразоваться в настоящего «юмориста»: в своем творчестве. И наоборот. Что как бы еще раз подтверждает высказанное нами предположение — об т. н. отыгрывании фантазий — автора — его творчеством.

4. Образ — как способ адаптации индивида к условиям внешней среды. Понятие образа и основные лейтмотивы поведения индивида в контексте выраженного образа. Образ — как мотив поведения.

Мы частично касались понятия «образа», в ч. 1 данной работы (когда рассматривали психику — в целом). Однако, на наш взгляд, т. н. «образ», маска, в жизни индивида играет значительно большую роль, — чем может показаться на первый взгляд. А потому, — по всей видимости,—и требует более детального рассмотрения.

Т. н. образ — имеет несомненную аналогию с предложенным Юнгом понятием архетипической фигуры бессознательного — персоны. Однако мы позволим себе внести некоторое уточнение понятия образа, в какой-то мере, — расширив его.

Образ — одно из тех немногих составляющих бессознательного, что сопровождает индивида на протяжении не только его жизни, но и формирует те стереотипы восприятия, — которые остаются после его смерти. В качестве — памяти о нем. И уже тогда: понятие образа — выходит на одну из ключевых позиций в т. н. психическом составляющем индивида. (Которое мы рассматриваем — с позиции глубинной психологии. Т. е., главным образом, обращаясь к бессознательному, а не к сознанию).

Что же такое образ?

А образ — это не что иное, — как: вымышленное (иллюзорное) представление индивида о себе.

В зависимости от ситуаций собственной жизни — индивид вынужден (зачастую бессознательно) примерять ту или иную маску (маска — как следствие последующего формирования образа), которая, — на его взгляд, — будет способствовать его адаптации к условиям внешней среды.

Происходит подобное от того, — что в нашем представлении (представлении — базирующемся в бессознательном психики): наше внутреннее состояние (некое истинное состояние души) — порой значительно отличается от представления об «идеальном человеке» сформированного в — подсознании — окружающих. Другими словами, — происхождение образа — относится: к некоему искаженному представлению о нас — у окружающих.

Равно, — как и, по всей видимости, достаточно ложному нашему представлению — о них. Т. е. можно сказать, что рождению образа мы обязаны неверному (ошибочному) взгляду друг на друга; взгляду: индивида — на общество; общества (как сосредоточения масс) — на индивида. И отсюда — то значение, которое приобретает рождение образа: и для индивида, и для общества.

Рассмотрим данный пункт немного подробней.

Мы уже заметили, что для индивида — формирование какого-то образа — своего рода защита от проекции внешнего мира. По всей видимости, в новом образе — он (индивид) ищет своего рода спасения от неверных взглядов, жестов, мнений (кривотолков) в свой адрес. Переадресуя это все — на тот образ, который он формирует вместо себя. Другими словами — индивид надевает маску: и предлагает окружающим — считаться с ней. Именно — с ней (маской, образом), а не с ним (человеком). Тем самым — внутреннее состояние индивида погружается в некую защитную оболочку. А перед нами — предстает: своего рода — ложный «внутренний мир» данного индивида. Главным образом — мир его иллюзий и… представлений о мире. О людях — населявших мир. И — окружающих его.

Причем представление это — напрямую исходит из стереотипического понимания (представления) о мире (характерах людей и т. п.).

Зачастую также маска (и, как следствие, сформированный образ) не только подменяет истинный образ индивида (в соответствии с его внутренним содержанием), — но и — изменяем мироощущение: индивида. Меняет его взгляд на жизнь. И происходит так оттого, что индивид — сживается с вновь сформированным образом.

В данном случае, можно говорить о том, что новый образ (и все представления о социуме связанные с ним) — как бы: вытесняет: его прежний. Некогда считавшийся — истинным.

Причем, достаточно сложно утверждать, что это плохо. Пожалуй, совсем даже нет. В иных случаях — даже можно говорить: о необходимости подобного шага со стороны индивида. И,—по всей видимости, — сходный эффект достигается: когда наблюдается — своеобразный рост личности индивида. Изменения — его внутреннее содержание. Когда наблюдается — перерождение личности. Возвышение на ряд ступенек (в собственном развитии) выше.

Изменяется иерархия ценностей.

Меняется восприятие жизни.

Приходит — новый: анализ действительности. Индивид — растет в своем развитии. Самосовершенствуется. И потому вполне оправданным будет выглядеть тот факт, что индивид — и меняет свой образ (с которым он, прежде всего, ассоциируется в мнении окружающих). На смену старого, — если можно так сказать, — приходит более совершенный.

И это совсем неплохо.

Иной раз случается, что вместо одной маски — индивид примеривает несколько. Тем самым (как бы автоматически) перед нами предстает и несколько образов одного и того же индивида. Причем словосочетание: «одного и того же»  — уже будет, в данном случае, означать лишь, — если можно так выразиться, — физическую оболочку индивида. Его телесную сущность (как единицы в цепи населявших мир личностей). Тогда как образов (в представлении окружающих) вполне может быть несколько. Почему нет?..

Кстати, в случаях с некими «ущербными» личностями, индивидами с неразвитой, инфантильной психикой, с каким-либо развитием симптоматики психических заболеваний — подобное «перерождение» может носить ярко выраженный позитивный оттенок. Ведь подобный индивид — в данном случае: тоже изменяется. Он уже, — так или иначе, — подстраивает свои мысли (и, являющиеся следствием их: желания и поступки) — в соответствии — с новым (измененным) представлением о себе. О себе — другом. О себе — новом. Т. е. мы уже можем говорить, — о формировании новой личности. С новыми — привычками, желаниями, и — возможностями (являющимися следствием первых двух). И уже потому — роль вновь сформированного образа принимает поистине неоценимый вид. В т. ч. — и в проявлении — лечебных акцентов формирования маски. Маски — как нового «лица». Маски — как нового: внутреннего (а значит — и психического) содержания.

И в этом — значение образа: в жизни индивида.

««« Назад  К началу  

© , 2005 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора